varandej: Хлопок («пахта«) — это и богатство, и проклятие Узбекистана. Главное его проявление для туриста — в хлопковый сезон закрыты (или рано закрываются многие музеи) и хуже ходит транспорт — люди мобилизованы на битву за урожай.

Фотографировать хлопковые поля надо предельно осторожно — тут в вас будут подозревать не террориста, а правозащитника, фиксирующего использование властями принудительного труда.

varandej: Хлопок — «древесная шерсть» и «белое золото», важнейшее сырьё для тканей, самая известная растительная культура Узбекистана, ставшая не последней причиной его завоевания Российской империей.

В советское время хлопководство было основой сельского хозяйства Узбекистана, и по осени разворачивались эпические битвы за урожай, к которым вполне могли привлечь, например, пассажиров ехавшего мимо автобуса. На «хлопковом деле» погорел руководитель УзССР Шараф Рашидов и вскрылись масштабы царившей и регионе коррупции. Независимый Узбекистан по производству хлопка остаётся в первой пятёрке стран мира после таких гигантов, как Индия, Китай, США и Пакистан. Собиратель хлопка (дословно «хлопкороб») — пахтакор, с советских времён очень популярное здесь слово.

varandej: Хотя в теории существуют хлопкоуборочные комбайны, здесь «древесную шерсть» на 9/10 собирают вручную, и люди, гнущие спины в бескрайних полях — по осени неотъемлемая часть пейзажа хоть в Долине, хоть в Хорезме, хоть под Самаркандом.

Большинство людей на этих фотографиях — вовсе не крестьяне из окрестных сёл. По сути дела это принудительный труд, к которому ещё несколько лет назад привлекались несовершеннолетние школьники — одна из самых неудобных тем постсоветского Узбекистана, так что нежелательность человека с фотоаппаратом на этих полях вполне закономерна. Борцы с хлопковыми хашарами, пытающиеся рассказать о происходящем всему миру — особая разновидность узбекистанских диссидентов, доводящая местных чиновников до белого каления.

Основной контингент — это бюджетники и студенты, которых направляют сюда от организаций, как правило на выходные. Также в здесь трудятся деклассированные элементы — кто-то в рамках «15 суток», кто-то под угрозой припомнить старые дела. Иные, кто побогаче, вполне легально откупаются, наняв вместо себя мардикора (работника-подёнщика). В нынешнем Узбекистане ежегодно через хлопковые хашары проходит около 5 миллионов человек, то есть 1/6 часть населения страны, а учитывая, что средний возраст пахтакора 23 года, хоть раз в жизни здесь убирал хлопок почти каждый.

Суточная норма — 50-60 килограмм с человека, а формально полагающееся за эту работу небольшое жалование фактически уходит на ночлег и питание по фиксированному тарифу. Если работник не выполняет норму — то и вовсе в счёт штрафов, так что питаться и спать ему остаётся за свой счёт. Кого-то привозят в поля на 2 недели, кого-то — на выходные; рабочий день с 9 до 18 с перерывом на обед, не считая дороги, а дорога в обе стороны может занимать ещё несколько часов.