Таксисты в Средней Азии — это особая каста, многочисленная и борзая. Причём с каждым годом они борзеют всё более и более — возможно, привыкают к туристам, а возможно, борьба за выживание усилилась. На крупных пятаках, особенно с утра, на вас просто накидывается скандирующая что-то толпа, в окружении которой вы полностью дезориентируетесь, — предупреждал путешественник Илья Буяновский.
Ниже два этюда в прозе жизни от гениального эссеиста и фотографа Анзора Бухарского, как вы, наверное, уже догадались о бухарских бомбилах:
Введение
В принципе, таксисты – мерзко везде (извините), но бухарские таксисты – это безвылазное безнадежное днище. Вполне нормальные пацаны через год извоза в Бухаре теряют всякий человеческий облик, и превращаются в тупое беспринципное быдло. Ощущение, будто их всех держат по несколько суток в вольере без еды, прежде чем выпустить таксовать.
Они борются за каждую каплю топлива, за каждый метр проезда.
Они ездят без кондиционера в 50-градусную жару, выключают двигатель на долгом светофоре, останавливают клиенту на обочине.
— Зачем вы остановили, что я буду делать на дороге?
— Ну, вон же минарет
— Так довезите
— Э брат, ты же не сказал, что прямо до самого минарета, добавь еще тысячу.
Не вздумайте вступать с таксистом в диалог: он будет всю дорогу ныть, как ему тяжело живется, как дорого стоит метан, и как много штрафов ему выписали в последнее время.
Говорят, бухарские таксисты берут деньги за подвоз даже со своих родителей. Когда таксисту нужно куда-то довезти жену, он обязательно найдет попутчика в ту же сторону; чтобы отвезти детей в школу, бухарский таксист будет возить и соседских детей, учащихся в этой же школе (естественно за плату).
Если вы в Бухаре голосуете на дороге, а проезжающее такси непрерывно мигает фарами и сбавляет ход, не торопитесь останавливать, – там могут уже сидеть три пассажира, и даже с детьми.
Как-то в 2018-м (такси «Бухара-Ташкент»)
водителю я сразу огласил свой обычный, ставший уже легендарным, список требований:
- Не курить в салоне
- Не пользоваться телефоном
- Кондиционер обязательно включить
- Не ставить узбекскую и таджикскую эстраду
На таких условиях я готов у него выкупить всё заднее сиденье.
Таксист что-то пробурчал про кабальные условия, но схватил мои сумки и стал укладывать в багажник.
— Чуть не забыл — добавил я.
— Что ещё? — недовольно обернулся водила.
— Ко мне с разговорами не лезть. Я не люблю вопросы про «где я живу, на сколько дней еду, куда еду, сколько у меня детей и кем работаю».
— Как же так? Всю дорогу ехать молча? — расстроился он.
— Я, конечно, могу ответить на все ваши вопросы, но потом мне придётся вас ликвидировать — сказал я.
— Как? За что? — охренел таксист.
— Работа такая — пошутил я.
Водитель мрачно сел за руль:
— Русские песни хоть можно ставить?
— Валяйте — согласился я.
Таксюга включил магнитолу, оттуда полилось с характерным восточным акцентом:
В чулях я родился под забором Урки окрестили меня вором Мать родная назвала Романом Вай мамажон До сих пор я шарю по карманам
Как-то в 2019-м (такси «Ташкент-Бухара»)
я приехал под мост. Таксист остановил машину, я достал из багажника свой рюкзак и направился к другим таксистам. Под мостом на станции Сабира Рахимова была стоянка, откуда машины едут из Ташкента в Бухару. Это их осиное гнездо. Их сходняк. Малина, блять. Знатное, злачное и гиблое место. Если есть возможность избежать этот стресс, сделайте это – летите самолетом, дождитесь, когда откроются морские и речные пути, езжайте на ишачке в конце концов, лишь бы не на такси. Если когда-нибудь это место разравняют бульдозером, а таксистов отправят на хлопок, – это будет лучшая из реформ в Новом Узбекистане.
Едва я подошел к шлагбауму, ко мне кинулись человек шесть суровых бородатых мужчин с внешностью бойцов ММА:
— Куда, бират? Бухара? Самарканд? Бухара, да? Идьём, у миня уже два чилявек ест, ти третъий, ищо один и паедим – перекричал остальных самый наглый, схватив волосатой рукой мой рюкзак и бросив себе в багажник.
Я обреченно подчинился. Как оказалось, на переднем пассажирском сиденье, уже развалилась солидная пожилая женщина, максимально удобно откинув спинку. На заднем за водителем устроилась женщина с грудным ребенком. Я занял место у противоположной двери за представительной дамой и глубоко выдохнул.
Я понимал, что ехать будет пиздец как некомфортно, но выхода не видел. Теперь все мы, включая таксиста, ждали еще одного, четвертого пассажира. Отчаянного смельчака. Готового на лишения. Согласного ехать десять часов, зажатым с обеих сторон незнакомцами – мной с одной, и молодой матерью с грудничком с другой.
В душе я молился, чтобы это был очень стройный юноша или девушка. Покорный молчаливый очкарик. Дистрофик. Скромный, все понимающий и все принимающий. Такой, кто не будет толкаться локтями. Кто не размажет по задним дверям меня и мадонну с младенцем. Кто не проглотит весь кислород в салоне. Кто не станет потеть и вонять.
Я думаю, молодая мамаша молилась пуще моего, она даже попробовала взмолиться вслух самому таксисту:
— Может уже поедем? Меня муж со свекровью ждут, звонят уже, беспокоятся
— Падажьдити, да. Йа же пустой не паеду, мине биньзин нужни аправдат
— Уф! – демонстративно выдохнул я, сам испугавшись спонтанной смелости.
— Эй, щито уф? – приблизился таксист ко мне. – Хочиш бистра пойехит – выкупай тиретъий сиденьи, да
— Как третье сиденье? – растерялся я
— Тиретъий пасажирьски местъи рьядом с сабой, в серьедъина – пояснил таксист
Я охуел. Мысль была неожиданно смелая. Такое могли предложить только таксисты, и скорее всего только бухарские. Я представил, как я заплатил за две трети заднего сиденья, замерил, поставил перегородку. Теперь, даже если мамаша захочет поменять памперс своему ребенку, она должна будет это согласовать со мной. Вслух же я сказал:
— Ок, допустим, я выкуплю у вас два пассажирских места на заднем сиденье, я же имею право одно перепродать в дороге?
— Нипониль – нахмурился таксист
— Ну смотрите, вдруг по пути, допустим в Самарканде, я лично найду клиента до Бухары, я продам это место, за любую цену, возможно очень задорого. И пусть вас это не волнует, ок?
Солидная дама на пассажирском сиденье возле водителя впервые обернулась и с ног до головы осмотрела меня, презрительно скривив тонкие губы на толстом лице. Молодуха продолжала кормить ребенка, теперь уже молясь, чтобы я не нашел клиента в Самарканде. Таксист вплотную подошел ко мне, надвинув бейсболку на самый нос:
— Пайехили!
Заключение
В жизни каждого узбекского таксиста наступает момент, когда, довезя меня до Ташкента (Самарканда, Хивы), он открывает багажник, чтобы я забрал рюкзак, и такой:
— Мой номер запишите
— Зачем?
— А Вы что, обратно не поедете?
— Поеду, а зачем мне Ваш номер?
— Ну как? Вы же мой клиент, позвоните, отвезу обратно.
— А что, других таксистов на Бухару кроме Вас не будет? И потом, я не Ваш клиент. Я вообще ничей клиент, я не люблю привязанностей.
В это время лицо таксиста становится необычайно интересным, на нем быстрая и сложная, непривычная для таксистов гамма чувств, очень осмысленный взгляд. Так смотрят на неверную жену, так смотрел Юлий на Брута. Мне хочется сфотографировать это лицо, но кажется, это будет неэтично.
Узбекистан: блокнот исследователя 