Транскрибация выпуска «Хива. Застрявшие в Средневековье» программы АЗИЯ 360° на телеканале «Настоящее время».

Палящее солнце, вековые крепости и диковинные блюда узбекских кочевников: Хива — это город-оазис посреди двух крупнейших пустынь Центральной Азии. В прошлом — столица хорезмской цивилизации. Сегодня — музей под открытым небом, в котором живут люди.

Хива — это один из древнейших и немногих уцелевших городов Великого Шелкового пути. Город расположен в тысяче километров от столицы Узбекистана — Ташкента. Рядом с пустыней Кызылкум и рекой Амударья.

Хорезмское ханство, наряду с Бухарским и Кокандским, было одним из трёх узбекских государств Центральной Азии. С падением империи Хива становится столицей Хорезмской республики, которая позже, в советское время, войдет в состав Узбекистана. Но её славное ханское прошлое живо и сейчас.

Сердце Хивы — это знаменитая цитадель Ичан-кала. Название переводится как внутренняя крепость. Оказавшись за её высокими стенами, попадаешь в средневековый восточный город.

— Ичан кала занимает территорию в 26 га. Внутри города находятся 50 архитектурных сооружений: дворцовый комплекс, минареты и мавзолеи, а также жилые дома.

Феруза работает экскурсоводом уже много лет. Говорит, Хива — это единственное место в Центральной Азии, целиком сохранившееся как город-памятник. Туристам потребуется целый день, чтобы обойти все достопримечательности города. Здесь сосредоточено огромное количество мечетей и усыпальниц.

Здесь же в крепости среди тысяч туристов живут и трудятся местные жители. Их дома расположены на окраинах города, вдали от туристических маршрутов. Эти районы называют рабадами.

И здесь кипит настоящая жизнь.

Плотность населения невероятно высока, поэтому дворов и садов здесь нет. Дома расположены вплотную друг к другу.

Сразу за воротами попадаешь в теплый дом. Под штукатуркой на потолке камыш, стены из необожженного кирпича.

Атабаю Камалову почти 90 лет. Он говорит, что этот дом был построен во время ханского правления, некогда могучего в средневековье хорезмского государства. Сам дедушка родился уже в советское время. Всю свою жизнь он изготавливал кирпичи, которыми вымощено множество узких улочек.

— Это ручная работа.

— Кирпичи вы сами делали?

— Да, сам. В 15 лет я устроился работать формовщиком. Вот такой формы кирпичи формовал. Я сам не работал, рабочие работали. Я только указания даю. Такая форма — тринадцать, двадцать, тридцать. По моим формам рабочие отливали.

В древние века жить в Ичан-кале было престижно. Сегодня жить здесь — это значит пребывать в постоянных ограничениях. Власти запрещают облицовывать дома на свой вкус и возводить крыши.

В старых кварталах Хивы можно встретить вот такие древние колодцы. Некоторые из них до сих пор функционируют, правда зимой, когда вода немножко поднимается. Но ими уже почти никто не пользуется.

Одна из легенд об основании Хивы гласит, что город строился вокруг колодца Хейвак, который был вырыт по приказу сына пророка Нуха или библейского Ноя. И этот колодец сохранился до наших дней.

В целом, в Хиве очень много всяких легенд. Городу, как уверяют, местные жители более 2,5 тысяч лет. Говорят, именно здесь родился основатель огнепоклонничества — Заратустра.

Возможно, поэтому здесь очень суеверный народ: почти в каждом доме у ворот или под крышей можно увидеть подвешенную пластиковую бутылку с солью. Это для защиты от сглаза и порчи. Ведь издревле соль считалась мощным оберегом от всего плохого.

Хива сильно отличается от других городов Узбекистана. Здесь даже другой узбекский язык, который больше похож на турецкий или азербайджанский. В средневековье Хорезм был тесно связан с тюркскими государствами.

Здесь также готовят совершенно другой плов. Исключительно на растительном масле без добавления курдюка, как это делают в других регионах.

— По другому делают. У них черный плов, у нас — белый. И мясо у них крошат мелко-мелко, у нас крупно кладут по полкило, по кило кладут. У них зира тоже, зира знаете? У нас зиру вообще не добавляют.

— Почему?

— Не знаю.

Плов, как и везде в Узбекистане, на все случаи жизни. Сегодня его готовят по случаю встречи невесты в доме жениха. Пока готовится блюдо, мы пробираемся вглубь городка.

Былой исторический облик Ичан-калы стремительно молодеет, превращаясь в город, максимально удобный для туристов. Старые жилые дома сносятся и вместо них появляются гостиницы, а глиняные улицы застилаются однотипной брусчаткой.

— О, смотри какая старая дверь. А здесь туалет оказывается. Это общественный туалет. Такая старая дверь. Нам сказали, что местные жители никогда не ходят в туалет на улице, где попало, да?

— Здесь везде могилы. Никто не знает, где. В этом доме или в том доме.

— Понятно.

— Вот здесь учились, а здесь молились.

— А вот эта старая мечеть, да? Старая-старая.Вот мы три года с китайацми работали, это сделали, это сделали.

— А вы сами строитель, да?

— Да. Работал с китайцами.

— Вы сами здесь отсюда с Хивы, с Ичан-калы?

— Да, отсюда. Вон магазин же есть, это мой дом.

Сегодня найти тут ветхие дома практические невозможно. Город быстро застраивают, из-за чего местные жители переселяются за пределы старого города.

Вообще, старая хорезмская архитектура домов выглядит примерно так. Прямо за стеной получается есть очаг, вот дымоход. То есть в доме можно готовить и весь запах, весь дым выходит из этих окошек.

— У нас четыре ворот: северные, южные, восточные и западные. Просто у нас платный вход сделали, а здесь бесплатно.

— То есть туристам можно отсюда зайти, не обязательно платить?

— Но всё равно в музей не смогут зайти они.

Дома в исторической Хиве строились, в основном, из глины. Крупный строительный лес, который был дефицитным в пустыне, использовался в особо ответственных конструкциях: для несущих каркасов или колонн. Одним из древнейших сооружений из деревянных резных колонн считается храм Джума-мечеть или Пятничная мечеть.

Многовековое мастерство резных шедевров здесь передавалось из поколения в поколение. Умид Разметов, резчик по дереву, он работает прямо у себя дома.

— Один метр такой колонны стоит примерно 1,5 млн сумов. Тут три метра — это примерно 4,5 млн сумов. Если у вас будут заказы для мечети, напишите мне.

В качестве материала здесь, в основном, используют карагач — это прочное и долговечное дерево. Прежде чем приступить к его обработке, дерево высушивают несколько лет и только потом вручную из него создают очередной шедевр.

Умид делает разные изделия, но самое сложное — это подставка для книг — лавх. Его делают без единого гвоздя или клея.

— Такой лавх стоит от 300 до 500 тысяч сумов, он имеет 5 уровней. Давайте покажу. Этот большой имеет 9 уровней.

Для Умида это основная работа. Он готовит сувениры для продажи, а на вырученные деньги кормит свою семью.

— Сейчас всё, что зарабатываю, тратим на продукты. Торговли совсем мало. Ещё этот карантин. Больше года сидели дома без работы и денег. Чтобы как то выжить, распродал все изделия оптом по своей цене. На эти деньги жили. Сейчас уже второй год пошел этого карантина.

Ручной труд очень сложный, порой даже убыточный, но другой работы здесь нет, поэтому многие трудоспособные мужчины предпочитают уезжать на заработки в Россию.

— Как только откроются границы, уеду в Россию. Там работаю на стройке, зарабатываю больше, поэтому полгода работаю там, полгода — тут, дома.

Местных жителей кормят туристы. Каждый в Ичан-кале что-то делает своими руками или что-то перепродает. Санобар, например, вяжет носочки или шарфы.

— Когда есть туристы, продаем по 30-40 пар. Другой работы у нас нет. Только вязанием занимаемся, платим налоги за эту деятельность — примерно 350 тысяч сумов в месяц.

Её дом от туристической улицы разделяет неприметная калитка. Перешагнув через которую, словно попадаешь в другую реальность, где нет назойливых туристов.

— Часть дома была построена в 1953 году, другая часть — в 1974. Строил мой дед — отец отца. Он был торговцем, возил товары в Туркменистан.

До начала XIX века хорезмское ханство включало в себя часть территории современного Туркменистана, а до XVI-го века столица хорезмийцев находилась в соседней республике. Через эти места проходили торговые пути между Востоком и Западом. Здесь, в основном, ткали ковры и сегодня ковроткачество остается важным традиционным ремеслом.

Ковроткачество — это многолетний и кропотливый ручной труд. Опытная мастерица успевает за день сплести полоску ковра толщиной всего в 1 сантиметр.

— Один метр семьдесят сантиметров они ткут год, больше года. Вот эту сторону они ткут уже пять месяцев.

— Сколько это стоит?

— 3 тысячи, 5 тысяч, 10 тысяч долларов. Максимум десять тысяч долларов.

В месяц за такой труд женщина зарабатывает от пятидесяти до ста долларов. В имеющем внушительные природные и промышленные ресурсы Узбекистане зарплаты, по-прежнему, остаются одними из самых низких в мире. Из-за этого многим людям приходится экономить деньги и рационально их тратить.

Социальное положение хивинцев более точно можно определить по домам. Зажиточные отели заметно выделяются на фоне многолетних построек, в которых живут люди. Для большинства туристов эти места не представляют никакого интереса.

В доме жениха уже начались гуляния под традиционный танец лязги. В гостях исключительно женщины. Кульминация события — обряд «келин салом» — приём невесты в новую семью. Новобрачную зовут Мехруза. Недавно ей исполнилось 20 лет.

Переезд невесты в дом жениха после обряда бракосочетания обязательно сопровождается наставницей — янги. Зубайда — родная сестра Мехрузы. Они приветствуют каждого гостя, низко кланяясь и потирая ладонями свои колени — такая традиция.

Каждый поклон поощряется платками или деньгами. С этого момента начинается семейная жизнь.

— Чтобы Бог не обделил вас деньгами и счастьем! Просим у Всевышнего подарить вам детей — сыновей, и чтобы в доме было много праздников!

Обряды и традиции хорезмийцев значительно отличаются от их южных родственников. Исторически так сложилось, что живут здесь потомки кочевых узбеков. Племена которых, в основном, занимались скотоводством. Здесь и сейчас мужчины носят чугурму — шапку из длиной овечьей шерсти и даже едят традиционное сырое мясо.

— Это сырое мясо, мелко рубим, рубим, рубим, затем месим этот фарш руками до однородной массы. Получается, пока мы месим мясо, оно варится в руках. А это белое — это жир.

— Это просто сырое мясо. Сырое мясо. Будем пробовать. Да, сырое мясо. Сырое, соленое мясо. Её высушить и будет бастурма.

Изжон — это сырая мелкорубленная баранина. Блюдо, сделанное на скорую руку, сначала шокирует, а потом вызывает любопытство. Никаких ветеринарных справок — всё на честном слове.

За уходом палящего солнца спадает жара и жизнь в Ичан-кале продолжается под удары дойры — национального бубна. Танец лязги исполняется в неизменном окружении толпы туристов. Этот танец считается самым популярным в Хорезме.

Ближе к полуночи улицы города пустеют и люди готовятся ко сну, чтобы выспаться, и утром быть готовыми принять очередных туристов. Так проходит жизнь в городе-музее.

Автор — Адилет Бектурсунов, currenttime.tv